В России разработана доктрина русского прорыва
Факты:
Максим Калашников: “Протестантская этика Запада устарела.
Сейчас мы стоим на грани слома эпох. Уходит старая эпоха, и исчезает старый мир.
Америка предчувствует близкое крушение и поэтому спасается через наступление.
Американцы чувствуют, что надо рваться в следующую эпоху. Современное
постиндустриальное общество — это миф. Оно просто еще не создано. То, что мы
имеем – скорее перезревшее индустриальное общество. Вот почему тот, кто
прорывается в следующую эпоху, уходит из этого псевдопостиндустриализма и строит
действительно эпоху будущего. И только носитель такой программы действий получит
преобладание в мире. Наша доктрина наступательная, мы пытаемся построить
общество будущего. Это другой стиль жизни, новое государство. Ведь что такое
либеральная протестантская модель? В мире есть ограниченные ресурсы и на всех их
не хватит. Значит, надо сделать одних “избранными” с высоким уровнем потребления
за счет всех остальных. Это даже не “золотой миллиард”, а скорее “платиновые 10
миллионов”. А остальные — это “черная кость”. Мы говорим: нет, современные
технологии, современный стиль жизни, современная форма организации общества и
производства позволяют высвободить творческий потенциал, породить совершенно
новые технологии, расширить возможности, преодолеть ресурсное ограничение. Тогда
ресурсов хватит на всех. Вот в чем миссия России в новом мире — пробудить свой
творческий потенциал, опираясь на национальную традицию”.
Для того чтобы наиболее адекватным образом отвечать на вызовы
времени, перед Россией по-прежнему стоит задача поиска и претворения в жизнь
своей национальной идеи. Эта тема приобрела особое звучание в связи с новым
витком конфронтации между Западом и Россией. В силу обостряющихся противоречий
между РФ и странами евроатлантической цивилизационной парадигмы становится все
более очевидным, что некритическое заимствование внутренне чуждых российской
ментальности ценностей лишь усугубляет негативные тенденции в
социально-демографической и политической сферах. Одним из новых направлений
общественной мысли, которое находит все большее число приверженцев в нашей
стране, является Доктрина русского прорыва, разработанная большой группой
отечественных консервативных деятелей и представленная на суд широкой
общественности в виде сборника “Русская доктрина”. Как характеризуют ее цель и
назначение сами авторы, это целостная мировоззренческая система, дающая
современной России программу общественно-политических преобразований с
достаточно глубокой и ориентированной на национальные традиции степенью
конкретизации.
Мысль авторов “Русской доктрины” предельно ясна: если Россия
будет и дальше идти либеральным курсом, страна скоро просто перестанет
существовать — она выродится и вымрет. Следовательно, нам необходимо срочно
менять направление развития. Таким образом, “Русская доктрина” представляет
собой новое слово на фоне доминирующих ныне в России идеологий. В предельно
сжатом виде эта идеология может быть определена как “динамический консерватизм”.
Ее основная суть — использование традиционных принципов и ценностей русской
цивилизации для целей развития нашей страны. По мнению сторонников этой
концепции, без национальной доктрины, без позитивной идеологии в сегодняшнем
мире Российская Федерация обречена. В мировом разделении труда ей отведена
весьма скромная роль — поставщика сырья для развитых стран Запада, а также для
Китая, Индии и стран Азиатско-Тихоокеанского региона. Все остальные ниши заняты,
будь то высокие технологии или массовое производство потребительских товаров.
Место, которое занимал СССР, — место куратора мирового баланса и источника
инноваций — стремительно заполнили с одной стороны США, а с другой — довольно
динамично развивающиеся “новые индустриальные страны”.
Участь сырьевой страны довольно печальна: в этом случае
Россия, по подсчетам экспертов, не сможет прокормить больше 50 миллионов человек
и удержать свою обширную землю, в недрах которой хранится ресурс выживания всего
человечества. Вместе с тем мудрые люди во всех концах земли понимают, что если
Россия как держава выпадет из напряженной архитектуры мира, вся эта архитектура
начнет расползаться, лишенная скрепляющей опоры. Более того, первые последствия
ослабления нашей страны уже всем видны. Россия — это система стропил,
поддерживающих свод над всеми народами мира, дарующая мировому целому равновесие
и стабильность. Россия, даже когда она не претендует на то, чтобы быть центром
мира, во всяком случае, остается центром равновесия (центром тяжести). Поэтому
когда в голосе нашего государства вновь послышатся узнаваемые ноты тысячелетней
России, Запад и Восток не удивятся, более того — они вздохнут с облегчением.
Другой вывод, который делают авторы “Русской доктрины”, это
необходимость наконец-то обрести себя. Ибо наряду с самобытным идейным
творчеством, в России всегда параллельно существовала еще одна тенденция —
“самоуничтожения и слепого копирования чужих идей”. Как для нас всех ни
печально, но эта тенденция весьма часто в русской истории становилась
преобладающей в элитарных русских слоях. “Евроцентризм”, “западничество”,
“америкобесие” — традиционные заболевания всей нашей элиты. И в периоды усиления
указанной тенденции философская, политическая и экономическая системы мышления
становились в России заемными и вторичными.
В современной России, отмечают авторы, под маской
стабильности сохраняется социальный “хаос”. Во многом это происходит из-за
отсутствия официальной идеологии, что является следствием эклектичности
верховной власти. Сама власть не является единой и двигается под воздействием
нескольких противоположных сил и групп, заложницей которых она оказалась.
Притом, что в 2000-2004 годах были сделаны первые шаги по упорядоченью
государственной системы. Но пока власть берет на вооружение лишь отдельные идеи
доктрины, в экономике продолжая идти по либеральному пути, ибо в экономическом
блоке остались те же самые либералы и русофобы (Греф, Кудрин,
Зурабов, Чубайс и т.д.). И смысл государства при этом разжижается до
предела.
Следует ли России отказаться от слепого заимствования чуждых
нам ценностей и институтов? Какая опасность таится под установившейся в стране
видимостью стабильности? Как долго еще в экономическом блоке правительства бал
будут править национал-пораженцы?
На эти и многие другие вопросы ответили участники круглого
стола на тему
“В чем должна состоять доктрина Русского прорыва?”,
который прошел в прямом эфире KM TV 29 мая.
В обсуждении приняли участие: Виталий Аверьянов —
российский православный публицист и писатель, научный сотрудник Института
философии РАН, Андрей Кобяков — основной разработчик, соредактор и
составитель “Русской доктрины”, соучредитель Центра динамического консерватизма,
Максим Калашников — член авторского коллектива “Русской доктрины”, и
Константин Шуров — председатель Русской общины Украины.
Один из идеологов нарождающегося движения Виталий
Аверьянов выразил убеждение, что сторонники проекта “русского прорыва”
являются носителями оптимистического видения будущего России. “И это не наивный,
а реалистический оптимизм. То есть наш оптимизм связан не с тем, что мы верим во
что-то, во власть, в политическую элиту России или какую-то благоприятную
конъюнктуру. Просто мы убеждены в наличии у России всего необходимого для того,
чтобы такой прорыв сконструировать. И “Русская доктрина”, по сути, является
подробным изложением того, что нужно взять, что у нас есть, для того, чтобы
такой прорыв осуществить”.
По мнению другого известного идеолога и члена авторского
коллектива “Русской доктрины”, Максима Калашникова, доктрина является
уникальным опытом хотя бы в силу того, что “это попытка патриотов из разных
движений сойтись вместе и даже где-то наступить на горло собственной песне ради
достижения общего знаменателя. Мы все понимаем, что РФ в том виде, в каком она
была создана в 91-м году, долго не просуществует, она обречена на распад. Надо
прорываться, надо побеждать. Как побеждать? Мы постарались собраться и набросать
план победы”. Он полагает, что весь мир находится на пороге колоссального
системного кризиса. В этом смысле “Русская доктрина” — это тот стратегический
курс, который позволит России не просто не погибнуть в этом кризисе, не только
выстоять, но и вернуть утраченное в начале 1990-х годов место”.
Андрей Кобяков, еще один основной разработчик, соредактор
и составитель “Русской доктрины”, соучредитель Центра динамического
консерватизма, считает, что самой сильной стороной идеологии “Русской доктрины”
является ее органичность и укорененность в общественном сознании. По его словам,
“это внепартийный продукт, надпартийный продукт”. В то же время его авторы
“получили первый позитивный отклик от власти”. Кроме того, “очевиден интерес со
стороны политических партий, причем самых разных. И “ЕР” проявляла, на уровне
зампреда руководителя партии, интерес к этому труду, и “СР” , и даже еще не
вполне организационно оформившаяся “Великая Россия” вообще объявила о том, что
хотят сделать “Русскую доктрину” своим программным документом. Но это
разработчиков “Русской доктрины” нисколько не смущает, наоборот, по мнению
Андрея Кобякова, этот документ “свободен для цитирования, и доступен как
открытый источник, так что любая политическая сила может считать его своей
собственной программой”. В работе над этим проектом приняли участие около 70
человек, которые выступали в разных ипостасях: был узкий круг основных авторов,
были эксперты, были консультанты. В общем, через этот труд прошло много людей.
Авторы уже сейчас получают много отзывов. Скоро будет почти год, как работает
сайт “Русская доктрина”, он содержит полную версию и полный текст. На форуме
каждый день публикуется множество сообщений от пользователей.
Максим Калашников полагает, что в основании “Русской
доктрины” лежит идеология “динамического консерватизма”. В связи с этим она
объединяет отнюдь не только людей православной ментальности. “Вообще я не
приветствую западное секулярно-духовное деление, — говорит он. — Будущее — это
интегральность. У нас есть свой культурный генокод, и он русский. А православие
входит в него как неотъемлемая составная часть (но не единственная), хотим мы
этого или нет”. “У нас мало представителей экзотических вероучений, в основном
это были люди православные, немного мусульман и несколько атеистов или
религиозных скептиков”, — поддержал эту мысль Виталий Аверьянов. “В
соответствии с идеологической установкой на “динамический консерватизм, мы не
абсолютизируем опыт прошлого, — говорит Максим Калашников. — Мы понимаем, что мы
действуем в новых реалиях. И нам нужно постичь тот мир, который возникнет
завтра. Я считаю, что мы нащупали путь для применения традиционных ценностей в
этом завтрашнем дне. То есть мы не молимся, не абсолютизируем опыт
предшественников, 30-х, 40-х, 50-х годов. Мы понимаем, что многие вещи уже ушли
далеко вперед. Вместе с тем, не абсолютизируя прошлое, мы все-таки умеем
складываться в своего рода коллективный разум”.
По убеждению Андрея Кобякова, России необходима
“консолидация здоровых сил общества. И она возможна — нужно лишь
концентрироваться на том, что нас объединяет, а не на том, что нас разъединяет”.
А в силу того, что “Русская доктрина” направлена в будущее, ее авторы “не
смотрят назад, как в золотой век, а смотрят на него как на основу дальнейшего
развития России и нашего движения вперед”.
Как считает, председатель Русской общины Украины
Константин Шуров, коренное отличие русского прорыва в отличие от, например,
американского, заключается в емкой формуле: “нам чужого не надо, но давайте не
будем своего отдавать”. Как представитель русского народа, проживающего за
пределами Великороссии, председатель Русской общины Украины не согласен с
обвинениями русских “в великодержавности, в имперском мышлении и желании
властвовать”. На его взгляд, величие русских проявляется в одной очень краткой
фразе, которую когда-то сказал Черчилль: “Величие — это ответственность”. “И вот
ответственность русских перед историей, перед своим выбором, перед теми, кто
живет рядом с ними, эта самая ответственность всегда была созидательной
компонентой именно русского проекта”, - заключает Шуров.
Основной разработчик, соредактор и составитель “Русской
доктрины” Андрей Кобяков указывает на коренное отличие доктрины русского
национального прорыва от американской идеи глобального господства. По его
мнению, “Русская доктрина” должна стать доктриной “самостояния России как
уникальной цивилизации”. На протяжении последних трех веков Россия беспрерывно
оказывалась в положении подмастерья Запада, слепо заимствуя его ценности и
нормы. Как считает Кобяков, это в корне неверная стратегия, которая уже
неоднократно приводила страну на грань самоуничтожения. “У нас есть собственный
фундамент, и этот фундамент не менее, а для России даже более, полноценный,
потому что он органичен для нас. Поэтому начинать всякое движение, в том числе и
вовне, в том числе и экспансию, можно только сначала укоренившись в собственных
ценностях. Все остальное — это иллюзия, которая обречена на короткую жизнь”. В
то же время он не отрицает, что перед русской цивилизацией, как и перед всякой
другой, стоит задача экспансии. Но это должна быть не военно-политическая
экспансия, а “экспансия определенных ценностей, которые мы должны выработать”.
Для того чтобы быть конкурентоспособной в “конкуренции цивилизаций, образов
жизни и программ человеческого бытия”, Россия, по его мнению, обречена на то,
чтобы уйти от слепого подражания и предложить свой оригинальный проект. Для
этого Русская цивилизация должна стать креативной и ориентироваться на
построение инновационной экономики с опорой на традиционные (а не либеральные)
духовные ценности.
Разработчики “Русской доктрины” сошлись во мнении, что решить
эту амбициозную и жизненно важную задачу можно лишь через возрождения подлинного
народовластия, которое в корне отличалось бы от современной системы партийного
представительства.
Василий Ваньков/KMnews 01.06.2007
