Глава 3. РУССКАЯ ДОКТРИНА И ЕЕ ПРОТИВНИКИ
2. Взаимоотношения с носителями иных мировоззрений
Известен английский принцип – “права моя страна или нет, но
это моя страна”. В.В. Розанов создал афоризм, который по-русски отражает ту же
мысль, однако с акцентом на идее “нации”: “Может быть, народ наш и плох: но
он наш народ, и это решает все”.
Нужно отдавать себе отчет в том, что ценности духовной
суверенности России и сверхнациональной русской нации будут изначально
оспариваться сразу с нескольких позиций. Имея в сердце и голове розановскую
установку, необходимо определить отношение и выработать стойкую упреждающую
реакцию на иные мировоззренческие установки, в большей или меньшей степени не
совпадающие с нашей.
1) В отношении установок, признающих право России на свою
духовную суверенность, право русской нации – на выбор ею своего исторического
пути, может быть выработано два основных подхода. Во-первых, это подход
взаимного уважения, то есть поощрения мировоззренческой близости различных
установок, поиск путей для еще большего сближения. В международных отношениях
этот подход может выражаться в терминах “братства” наций, а также “братства”
руководителей государств (например, президенты союзных России государств могут
быть официально объявлены “президентами-братьями”, может звучать прямой призыв к
“братьям” примыкать к российскому идеологическому курсу). Во-вторых, может
разрабатываться подход терпимости – добрососедских отношений,
взаимовыгодного сотрудничества, взаимопомощи, хотя и без развития углубленных
программ сближения и взаимопроникновения. Два эти подхода могут и должны
варьироваться и сочетаться в отношениях с одними и теми же субъектами, поскольку
реальные внутренние установки и внешние декларации у суверенных политических
субъектов редко полностью совпадают. (В этом смысле важно определять именно
реальные установки тех или иных субъектов, что иногда возможно только с помощью
разведывательных средств.) Важно заметить, что при обоих подходах, не важно,
идет ли речь о сближении или о терпимом сосуществовании с носителями иного
мировоззрения, наша установка сохраняется неизменной: это само-стояние
(то есть самостоятельность, национальное самодержавие).
2) Самый простой случай – установки, принципиально
несовместимые с нашей, предполагающие если не войну на уничтожение, то
историческое выжидание, подготовку к такой войне. Понятно, что противники
духовной суверенности России есть во всем мире, и в первую очередь это
вызвано жесткой и обостряющейся с каждым десятилетием межцивилизационной
конкуренцией. Задача русской “смыслократии” – зорко распознавать проявления
такой враждебной установки и связанные с ней тенденции в общественном сознании,
указывать на них, разоблачать их. Позиция России в этих вопросах проста:
конкуренция цивилизаций должна иметь мирный, дружелюбный характер, не быть
хищнической и разрушительной для мирового и регионального баланса. Агенты
русофобских сил (то есть сил, воюющих с русской нацией и Россией как
цивилизацией) вовне и тем более внутри страны должны подвергаться публичному
осуждению и даже сатире в государственных СМИ. Их высказывания должны
скрупулезно разбираться и выставляться на свет посредством объективной критики.
Конкуренция цивилизаций должна иметь мирный, дружелюбный
характер, не быть хищнической и разрушительной для мирового и регионального
баланса. Агенты русофобских сил вовне и тем более внутри страны должны
подвергаться публичному осуждению и даже сатире в государственных СМИ. Их
высказывания должны скрупулезно разбираться и выставляться на свет посредством
объективной критики.
3) Более сложный случай – установки, не имеющие прямого
русофобского содержания, однако опасные для духовной суверенности России, для ее
нравственного благополучия и процветания. В этом случае возможна комбинация двух
подходов. Во-первых, это подход отстранения, то есть соблюдения
дистанции, выстраивания идеологических барьеров, недопущения агентов подобных
сил к рычагам влияния на общественное мнение внутри России, а также пресечения
иных видов активности, которые позволили бы им сосредотачивать в своих руках
значительные ресурсы и возможности косвенно воздействовать на российскую
внутриполитическую ситуацию и внешнеполитическую ситуацию. Во-вторых, это подход
сознательного сопротивления, то есть ослабления и устранения сил,
вредоносных для России и ее цивилизационной идентичности.
В качестве примеров взаимоотношений с носителями иных
мировоззрений, демифологизации и разоблачения идеологических противников
рассмотрим в свете данного подхода некоторые из идеологических явлений нашей
общественной жизни.
Сверхнационально-русское мировоззрение должно постепенно
вытеснить из политики патриотизированный большевизм и “русифицированный”
национал-социализм. Это две разновидности провокационных химерических
политических сил, по существу, вольно или невольно стоящих на службе прямых
противников духовной суверенности России. Мы должны занять по отношению к
коммунизму и нацизму вполне ясную позицию, ни перед кем не оправдываясь,
постоянно разоблачать миф о том, что все идеи, не тождественные западническим
либеральным построениям, представляют собой лишь разнообразные проявления
“коммуно-фашизма” (вариант – “красно-коричневой чумы”). При этом острие
критики должно быть направлено в большей мере против творцов этого мифа, чем
против самих коммунистов и нацистов (всего лишь орудий в руках мифотворцев).
Другой пример – превращение еврейского вопроса в
России в один из основных вопросов бытия нации, которое выгодно двум необычайно
активным политическим группам: озабоченным происками сионо-масонского заговора
“радикальным патриотам” и защитникам евреев, которые стремятся свести любой
вопрос политической практики к “патологическому”, “зоологическому” национализму
русских, неотрывному от его “антисемитизма”. Это две разновидности
параноидального сознания, а параноики – плохие политики и никудышные строители
государства. Ни с “юдофильскими”, ни с “юдофобскими” параноиками нам не по пути.
Более того, в общественной дискуссии необходимо занять принципиально
“медицинскую” позицию: разговаривать с оппонентами этого рода и отвечать на их
публикации как психопатологи, а не идейно-политические противники.
Можно добавить, что в отношении “национального вопроса” в
современной России существуют гораздо более болезненные и животрепещущие темы.
Пока русские колонизовали окраины своей бескрайней державы, новое “великое
переселение народов” двинуло народы окраин на “колонизацию” русского центра,
центра не только географического, но и духовно-символического. Появились не
вполне русская “русская интеллигенция”, “русская литература” и даже не вполне
русский “русский язык”. Обилие нелегальных иммигрантов, засилье иностранных
диаспор и нежелательное смешение этнокультурных пластов внутри России – вот
приоритетные вопросы национальной политики.
ОГЛАВЛЕНИЕ ДАЛЬШЕ