Глава 7. ПОТЕНЦИАЛ РУССКОЙ ЦИВИЛИЗАЦИИ
Россия синтезировала “римскую” и “греческую” формы
Удерживающего
После расстрела императора Николая II среди православных
арабов Палестины, Сирии и Ливана прокатилась волна самоубийств – они думали, что
наступает конец света10.
В иудаизме, христианстве и исламе присутствует общее
представление о силах вселенского хаоса, Гоге и Магоге, изгнанных Александром
Македонским за стену Мировой Империи. Так же как Катехон, Гог и Магог не имеют
постоянной историко-географической характеристики. Это не раса и не конгломерат
раз и навсегда заклейменных этносов, а еще одна личина главного врага
цивилизации – варварства. С Гогом и Магогом невозможно договориться, ибо там
отсутствует понятие о договоре: варваров можно либо подчинить, либо оградиться
от них. “Хотя они получают деньги, тем не менее они совершают набеги, –
писал в VI веке Прокопий Кесарийский. – Ибо нет никакого иного средства
заставить любых варваров хранить верность римлянам, кроме страха перед военной
силой”. История Второго Рима – это история обороны от дикарей с запада, с
севера, с востока. Царство Христиан служило надежной оградой, благодаря
которой могли развиваться другие цивилизованные страны. Если бы не Ромейское
царство, то бескрайние просторы Евразии имели твердый шанс вернуться к
первобытному, “присваивающему” хозяйству.
В XX веке многие говорили о неспособности России “перенять
византийскую эстафету”. В смысле образования они, вероятно, правы – плоды
рафинированного эллинизма достались преимущественно флорентийским гуманистам, а
не московским книжникам. Однако это лишь один, притом чисто светский параметр
цивилизации Восточного Рима. В том же, что касается измерения
религиозно-политического, Москва оказалась достойной преемницей не только
Второго Рима – Царьграда, но и Рима Августа.
Можно уверенно говорить, что Россия – это долгожданный синтез
“римской” и “греческой” форм Удерживающего, доминанта православного царства
(империя Константина) и интерконфессиональное сверхгосударство (как империя
Октавиана Августа). Синтезировав наследие предшественников, Москва явилась
не просто Третьим Римом, но Римом в третьей степени, не повторяющим, но
приумножающим миссии своих предшественников.
Оставшись единственной на планете суверенной православной
державой, Россия в конечном счете вызволила из-под власти “агарянских царств”
все (!) православные нации: Украина – при Алексее Михайловиче, Грузия – при
Александре I, Греция – при Николае I, Сербия и Болгария – при Александре II.
Катехон еще раз подтвердил свою религиозно-политическую состоятельность. А
христианский Запад, ставивший ей палки в колеса, еще раз расписался в
культурно-историческом эгоизме.
Уже в XVI веке стало ясно – по возможностям своего
интегрирующего потенциала Москва намного превосходит Константинополь. Достаточно
сказать, что русское миссионерство в отношении тюркской аристократии оказалось
намного эффективнее греческого. Москва привлекла на свою сторону лучшие военные
ресурсы Орды. Более того, русские выполнили то, что не удалось сделать ромеям, –
создали православное царство, суверенитет которого распространялся не только на
единоверцев, но и на представителей иной религии – ислама (начиная с
возникновения Касимовского царства). Два века спустя примеру мусульман
последовали буддисты, провозгласившие Белого Царя “чакравартином”, идеальным
универсальным монархом.
Тот факт, что Россия не была подобно Второму Риму столь
элитарна в культурном отношении, сослужил ей хорошую историческую службу.
Отсутствие комплекса культурного превосходства помогало русским значительно
более трезво, чем православным грекам, смотреть на политические достижения
“варварских” народов, тех же монголов. К примеру, императорам Царьграда никогда
бы не пришла в голову идея Александра Невского христианизировать и воцерковить в
общем-то враждебную языческую Орду.
Отсутствие комплекса культурного превосходства помогало
русским значительно более трезво, чем православным грекам, смотреть на
политические достижения “варварских” народов, тех же монголов. К примеру,
императорам Царьграда никогда бы не пришла в голову идея Александра Невского –
христианизировать и воцерковить враждебную языческую Орду.
Поэтому русским, в отличие от ромеев, всегда удавалось найти
общий язык как с воинственными соседями – ордынцами, так и с единоверными
православными народами. Если Восточный Рим, приобщив к православию сербов и
болгар, сразу же втянулся с ними в изматывающее военное противостояние, то
русским удалось избежать сей печальной планиды. В то время как православные
народы Балкан, как правило, не скрывали своего желания выйти из-под
военно-политического (а на период Османского ига – церковно-административного)
контроля греков, большинство наций “русской ойкумены” было вполне довольно своим
положением.
Это уникальное качество Третьего Рима становится поучительным и вдохновляющим
примером, “программной” средой современной русской цивилизации в ее предстоящем
противостоянии “новому язычеству” Запада и “новому варварству” Юга. Очевидно,
что кризис западного проекта с неизбежностью ставит вопрос о новом мировом
лидере. Интеграционный потенциал русской цивилизации, о котором говорил в своей
Пушкинской речи Достоевский, становится вновь востребован историей. Опыт
наших предков, сумевших в близких к современным реалиям исторических условиях
найти (или, лучше сказать, почувствовать) верное решение и сделать из вчерашнего
“варвара” своего партнера по государственному строительству, становится
необычайно актуальным.
10Показательны слова одного палестинского араба, сказанные в 1919 г.: «Не думайте, что русский Царь был только русский. Нет, он был также арабский. Царь – всемогущий покровитель и защитник Православного Востока. Пока он жил, миллионы арабов жили в мире и безопасности».
(Россия перед Вторым Пришествием (материалы к очерку Русской эсхатологии). – М., 1998. – Т. 2. С. 194.)
ОГЛАВЛЕНИЕ ДАЛЬШЕ