Новые Одиссеи.
На Корфу состоялось обсуждение новой доктрины реформирования
России
В рамках форума состоялись конференция и “круглый стол”,
посвященные обсуждению концепции нового глобального документа, который авторы
назвали Русской доктриной. Документ этот - плод коллективного труда известных
российских ученых и экспертов. Авторский коллектив весьма велик - несколько
десятков человек, но к ключевым фигурам можно отнести двоих - редактора журнала
“Русский предприниматель” Андрея Кобякова и философа Виталия Аверьянова.
Проект адресован не элите общества, а самому обществу. Внешне
это фолиант форматом стандартного листа бумаги в 350 страниц. Внутренне - новая
программа преобразований в современной России, основанных на историческом опыте
и лучших традициях российской государственности. По мнению авторов, доктрина
дает ответы на вызовы времени, показывает возможные пути построения будущего не
только для России, но и для многих других народов и культур. Русская доктрина
представляет собой оригинальные разработки в сфере вероисповедной политики,
образования, культуры, массовой информации, морали, права, государственного и
административного устройства, безопасности, военного дела, внешней и внутренней
политики, демографии, миграции, социальной политики.
В разделе “Русское хозяйство” дан детальный анализ
экономического положения России, содержания экономических реформ последних лет.
В разделе есть “формула” оптимальной экономики страны и антикризисная программа
как стратегия достижения такой экономики. Участники проекта в феврале этого года
создали Центр динамического консерватизма, поскольку считают: близки
качественные перемены как в мире, так и в России, приближается момент “великого
перелома”. Авторы признают, что документ в нынешнем виде - открытая для поправок
книга. Это, скорее всего, незаконченная стройка, многие заложенные в доктрине
идеи еще ищут свое место.
По мнению авторов, четыре основные идеологические платформы,
сосуществующие и конкурирующие сегодня в России (социал-демократия, радикальный
либерализм, радикальный русский национализм и более поздний либеральный
консерватизм), являются заемными, скопированными из западной политической
практики и взяты различными партийными группами как инструмент для имитации
политики. Платформа же Русской доктрины не вписывается ни в одну из этих
идеологических матриц. Русская доктрина - это прежде всего динамический
консерватизм. Он не запрограммирован на какой-то однозначный вектор: вполне
возможно, что завтрашние угрозы для России придут не с тех направлений, с
которых они ожидаются сегодня, а сегодняшние противники страны могут оказаться
союзниками. Динамический консерватизм, таким образом, вооружает методологией
моделирования и прогнозирования. Англо-американская глобализация, считают авторы
доктрины, себя дискредитировала и уже не является серьезным противником.
“Трудности внутри нас”, - утверждает г-н Кобяков. Он признает, что в характере
русских отсутствует этническая солидарность, вместо нее, увы, - самоненависть и
самопоедание. То есть гражданская война все еще продолжается. Если сегодня не
принять идей Русской доктрины, говорят авторы, появится шанс у радикального
национализма и даже национал-социализма.
При обсуждении доктрины на Корфу выявились как сторонники
документа (их было большинство), так и противники. Например, политолог Виталий
Третьяков считает, что в документе много мистического, излишне много
монархического лексикона. А вообще, по мнению г-на Третьякова, труд носит
характер маргинального. Один из авторов документа, представитель Госдумы Сергей
Пыхтин, проводит историческую параллель. В свое время подобные доктринальные
документы были написаны в Германии и во Франции. После “Немецкой идеологии”
Карла Маркса и Фридриха Энгельса появились “Коммунистический манифест” и
“Капитал”, ставшие программой действий на многие годы. После трудов французских
энциклопедистов случилась Французская революция, перепахавшая всю Европу. Такой
может быть сила документа, который вначале принимается в лучшем случае
критически, а то и пренебрежительно.
Известный политолог Александр Ципко считает появление Русской
доктрины событием, следующим по важности за знаменитым сборником статей
российских публицистов и философов “Смена вех”, вышедшим в 1909 году, а авторов
труда - будущей национальной элитой. Однако и попенял авторам: в доктрине не
должно быть спорных вещей. Таких, например, как утверждение о том, что время
ссудного капитала прошло. “Об этом писал еще Николай Бердяев”, - сказал г-н
Ципко. Несколько озадачивает новая терминология доктрины. Эклектичным выглядит,
например, выражение “сетевая святая Русь”. Создатели документа отсылают к эпохе
Сергия Радонежского, когда от монастырей отпочковывались новые обители,
благодаря чему шла колонизация новых территорий. На современном языке это --
сетевой метод. Он и мыслится формой осуществления нового проекта.
Лидер Общероссийского движения поддержки флота Михаил Ненашев
считает, что Русскую доктрину надо бы обсуждать не вдали от России, а где-нибудь
в ее центре - Новосибирске или Красноярске. Создатели доктрины поспешили
сообщить, что презентация документа состоится в ближайшее время в Москве. По
мнению, генерального директора Всероссийского центра изучения общественного
мнения (ВЦИОМ) Валерия Федорова, труд интересен “как утопия, как идеология, но
не научная работа”. Г-н Федоров по-марксистски поставил точку: “Авторы объясняют
мир, а надо его преобразовывать”.
Член Совета Федерации Василий Лихачев, однако, пообещал
содействие в продвижении доктрины как “важного явления в политической жизни
России” в органы государственной власти. Тем более что, считает г-н Лихачев, эти
самые органы “испытывают интеллектуальный голод”.
Николай Поросков
“Время Новостей”, № 198
25 октября 2005
